Сегодня мы расскажем о святой новомученице Наталье Скопинской.
Наталья Ивановна Козлова была обыкновенной русской крестьянкой, матерью большого семейства – в семье Козловых было восемь детей. Жили они в Рязанской области в деревне Чурики. На своих девяти сотках Наталья Ивановна вместе с мужем сеяли рожь, овес, пшено. Держали корову, лошадь, овец, кур – обычное крестьянское хозяйство. Чтобы прокормить восьмерых детей, отец, мастер на все руки, зимой стекольничал в Москве. Старшие дети учились в столице и помогали отцу. Отец с сыновьями построили в Чуриках дом с оцинкованной крышей и просторной горницей. В красном углу под иконами всегда горела лампада...
Наталья Ивановна была старостой приходского совета. Когда началась коллективизация, Козловы отказались вступать в колхоз из-за того, что советская власть отняла у верующих людей храм и устроила в нем колхозное зернохранилище. Прихожане собрались перед сельсоветом и требовали сохранить для молитвы хотя бы вторую половину храма. Но власти отказались идти на этот компромисс и богослужение пришлось совершать вне храма.
…первые репрессии против духовенства начались сразу после октябрьского переворота. 31 октября по старому стилю революционные матросы расстреляли в Царском Селе священника Иоанна Кочурова.
Муж Натальи Ивановны был честным и прямодушным человеком. Однажды на собрании, при районном начальстве, он вслух сказал то, что про себя таили все односельчане: председатель колхоза, и парторг, и глава сельсовета – все руководство колхоза занимаются хищением общего добра, обманывают народ.
Через три дня в сельсовете ему сообщили, будто его вызывают в район. «Может, факты подтвердились?» – вслух размышлял муж Натальи Ивановны, собираясь в путь. Он надел овечий тулуп, серую каракулевую шапку: до района было 12 километров, а на дворе стояли крещенские морозы, 27 января 1935 года.
В тот же день односельчане нашли его на обочине дороги с простреленным горлом…
Не нужно долго объяснять – что значила для крестьянской семьи потеря кормильца. Но как говорят в народе, беда никогда не приходит одна. Через год у Козловых отобрали «за неуплату государственных платежей» лошадь. Детям приходилось, надрываясь, помогать Наталье Ивановне тянуть в борозде оглобли с плугом или сохой...
Все свои силы Наталья Козлова отдавала детям и Церкви. Каждую неделю она ездила в Москву за свечами и кагором для богослужения. Но гонения на Церковь все усугублялись. Без каких либо внятных обвинений арестовали священника Благовещенской церкви отца Евгения, а затем и епископа. Мать убеждала прихожан сопротивляться этому беззаконию властей. Сама она писала отцу Евгению в тюрьму о делах прихода, посылала епископу Игнатию в заключение передачи, деньги. Люди корили ее за такую ретивость: «если тебя заберут, что с малыми ребятами будет?» «На все воля Божия. Господь их не оставит», – отвечала Наталья Ивановна.
...Когда нагрянул «черный воронок», было два часа ночи. Младшие дети спали и Наталья Ивановна не стала их будить.
Двое пришельцев все перевернули в доме – искали письма о.Евгения Светлова. Всю религиозную литературу сгребли в мешки и уволокли в машину. Исподтишка мама сунула старшей дочери Марии толстую старую книгу: «Сохрани Библию, Маня!». Дочь спрятала Библию в подвале, и даже не думала, что она станет когда-то экспонатом в музее Бутова...
С Марией Наталья Ивановна попрощалась спокойно. Она не сомневалась, что ее скоро отпустят – ведь дома оставались без взрослых четверо несовершеннолетних детей... Больше никто из детей никогда ее не увидел. Всевозможные запросы в различные инстанции оставались без ответа.
И только спустя шестьдесят лет, когда были рассекречены закрытые архивы ФСБ, родные Натальи Ивановны Козловой узнали, что она была казнена на Бутовском полигоне, вместе с сотнями других, таких же как она мучеников за веру.
Бутовский полигон, бывший секретный объект НКВД, сейчас государственный памятник истории. Согласно архивным данным ФСБ, всего на Бутовском полигоне было расстреляно более 27 тысяч человек, из которых около 7000 до сих пор неизвестны.
Дочь Мария и сын Александр в середине девяностых жили в Вильнюсе, когда к ним пришло письмо из Рязанской области от священника Сергия Трубина. Он сообщал, что занимается исследованием следственных дел архива ФСБ и среди пострадавших в годы гонения на христиан Рязанской епархии обнаружил «Дело ктитора (старосты) Благовещенской церкви села Чурики Н.И.Козловой». Священник просил родных написать о Наталье Ивановне все, что они помнят.
Александру Степановичу было 11 лет, когда арестовали маму, и вспоминал он о ней всегда с нежностью. «С великой благодарностью мы храним ее материнское тепло, заботу и ласку, – писал в Рязань 79-летний сын. – Глубоко, очень глубоко, неизлечимо раненными остались наши детские души после потери обоих родителей...».
Вскоре из Рязани в Вильнюс пришла бандероль с «Книгой памяти» о Рязанских жертвах НКВД, составленная священником Сергием Трубиным на основании архивных документов и снимков. Сюда было вписано и имя канонизированной святой мученицы Наталии. Из материалов книги родственники узнали о том, что после ареста гражданке Козловой Наталье Ивановне было предъявлено обвинение в антисоветской и контрреволюционной деятельности, что она организовала «угрожающее расправой сельским коммунистам и активистам контрреволюционное шествие с целью освобождения из-под ареста попа Светлова». На провокационные вопросы следователя об антисоветской агитации и призывах к свержению советской власти Наталья Ивановна отважно отвечала: «Этого я никогда не говорила». А на ранее вписанные в дело будто бы данные ею показания ответила: «Я этого показания не подтверждаю, это неправильно записано, я таких показаний не давала... Не признаю себя
виновной». Вместе с еще двумя арестованными членами церковного совета односельчанами Василием Матвеевичем Абрамкиным и Василием Даниловичем Орловым Наталья Ивановна была заключена в Таганскую тюрьму и приговорена «тройкой НКВД» к высшей мере наказания. 14 сентября ее расстреляли на Бутовском полигоне НКВД СССР под Москвой...
В доме Козловых в Вильнюсе как дорогая реликвия хранилась разрубленная пополам скульптура скорбящего Иисуса Христа в терновом венце. Мальчиком Александр Козлов спас ее от полыхавшего в их селе костра, куда бросали все, что выносилось из храма – иконы, хоругви, кресты. Саша помнил, как мать со слезами на глазах рассказывала детям о Крестном пути Христа на Голгофу, и детское сердце кинулось на помощь Иисусу. Толпа у костра молча расступилась и укрыла мальчика с ношей, которая была тогда выше его головы. Так стихийно выразилась детская вера и любовь ко Христу и к убитой за Него матери-мученице. Ко дню ее канонизации внук и внучка Наталии Ивановны переправили эту скульптуру через две границы в родные края. В день прославления новомученицы Наталии Скопинской ее принял как святыню архиепископ Рязанский и Касимовский Павел (Пономарев).
Cам термин «новомученики» изначально не русского происхождения, а греческого: так называли тех, кто пострадал от мусульман после падения Константинополя. В Русской же Церкви канонизировано более 1000 новомучеников, от безбожных властей пострадавших. Их общая память празднуется 25 января по новому стилю.
